Элегантная пятиэтажка, дом № 6 на улице имени Гёте

Каким-то странно легким флером обстановка веяла, странные нити сплетали ее. Странные для глаза не привыкшего, но нам такие родные и незабвенные, утонченные и мягкие, едва уловимые, но притягательные, способные вызвать восхищенные и завороженные взгляды, но лишь для тех, кому дано их видеть. А кому дано, те встречают их улыбкой мягкой, понимающей, без пафоса и мишуры, без лишнего мельтешения.
Рука скользит, как единая с этим флером струйка дыма, сплетение из тысячи нитей. Скользит мягко и непринужденно, естественно.
Его же руки смыкаются на талии чуть внимательней и нежней, хотя, кажется, что там уже некуда. Бережно, с какой-то головокружительной чувственностью, нереально сильно, но тем не менее в сей момент действительно прочувствованной до самых кончиков нервов.
Он ответно наклонился едва-едва вперед, ловя ее шепот губами и будто ловя всем своим существом каждый осколочек смыслов этих слов, выдыхаемых подобно ветру, в их невообразимой полноте.
-Да, Любимая... Ты читаешь не просто мысли мои, а чувства... Я... Тут шумно вдыхается воздух, дыхание предательски перехватывает от всей полноты владеющих ими чувств, но теплый ласкающий шепот все же угадывается, находится, приходит на помощь.
-Я люблю тебя...
И действительно, соображения о произошедшем, происходящем, и о том, что будет происходить, необъяснимо теряются, да и, что уж греха таить, оно и к лучшему. Намного лучшему. Соображения не требуются. Иначе они просто оплавятся. Сгорят...

Солнечный... Я не читаю... Я просто думаю, как ты... - чуть укоризненно прошептала Мисти, не отводя своих губ от жара дыхания, от выдохов каждого нежного слова. - Я... совершенно теряю себя в тебе, кажется... Я хочу рассыпаться в твоих руках на кусочки, растечься по коже в многочисленных ручейках, разбиться о твоё сердце кровавыми фонтанами... Всё это так нереально, так фантастично, но слишком желанно... Как ты, как твои объятия, как твои губы, как твои глаза... Утопия...
Просыпается патетика, хочется говорить стихами, но понимаешь, что даже этого будет так мало, что хочется плакать от ничтожества слов в своей массе.

-Просто уже едины, соединяясь каждой нитью чувства и рассудка, каждым миллиметром дыхания, клеточкой существа... Неизменная нежность в голосе, вкрадчивый шепот приятно щекочет шею и нежной теплотой проникает в душу до самых потаенных ее уголков, расцвечивая небывало ярким, насыщенным светом.
-Я понимаю.. Но разбиваться об меня не надо.. Вот сейчас уже мы едины , даже без таких радикальных мер.. Слияние есть.. Я хочу, чтобы ты была в целости и сохранности.. Прижимая ее к себе, сбивчиво шептал он, покрывая нежные туманно-бледные щеки поцелуями.

Плечи чуть дёрнулись, рукава платья сползли, обнажая плечи целиком. В сумерках они почти мерцали - такой белой была кожа девушки.
Любовь моя... кажется, что не с нами... правда?..
Непонятно, почему, улыбка. Лёгкая, невесомая, странная. И тело чуть откинулось в руках, грудь мерно вздымала от странного, почти чужеродного покоя.
Как чуднО... как не со мной... душа вне меня...

-Пожалуй.. Даже и так... Как рисунок пастелью в серо-голубой гамме... Такие плавные разводы перед глазами... Порывисто вздохнул он, продолжая шептать. Искушение прикоснуться к сияющей частичке лунного камня победило и он, незамедлительно подчиняясь порыву, коснулся ее нежного плеча губами.
-Меня пленяет эта лунная краса с каждым разом все больше и больше.. Томный холодок вначале, а все дальше рассудок тонет в глубинах чарующего моря пылких, страстных ощущений, которая прячет эта великолепная Луна в своем лазурном сиянье...

По коже в секунду пробежали мурашки, и тут же пропали.
Тихий выдох сорвался, подобно капле, и стёк по с губ по шее. Откинувшаяся голова затылком встретила прохладное стекло, в то время как губы Гамеля были горячими, и словно бы пропускали ток каждым касанием в её лунное тело.
Казалось, что он с ней, как в сказке, что он сам не верит, что глаза мерцали в пелене волшебства, и хотелось сойти с ума от осознания того, что это всё для него делала она... Как мечтала, как хотела, как ждала...
Любовь моя... - подумалось вдруг как-то по особому нежно, осторожно и случайно. Захотелось научится читать мысли, разгадывать сердце без слов...
И руки осторожно перебежали на грудь, трепетно ощущая шёлк кожи через шёлк расстёгнутой сверху рубашки.

Мелкие знамения удачной нежности, трепетный ответ тела любимой ощущал он на губах, что не спеша выпивали сияние плеч, словно совершая полуночный ритуал ласки и благодарности скромного слуги своей единственно величественной богини Луны.
Импульсы пронизывали абсолютно все тело и атмосферу вокруг, но в самой атмосфере они были плавными волнами, нежели в теле прыжками кардиограммы.
Упиваться лаской и нежностью хотелось до безумия долго и неистово чутко, не жалея, отдавая всего себя во влияние этого светлейшего явления богини, ее лунных дорог, бликами таящимися по комнате, расстилающихся завлекающе по ее телу.
-Луна.. Ночная фея.. Вся природа... Каждый сантиметр дыхания... Все вокруг - Ты..
Тихий вздох лишь вырвался ознаменованием тонкой мысли и реакции на нежный ответ лунной богини на ласку своего слуги, ею так нежданно плененного.

Захотелось попросить. Спокойно, тихо, чуть глупо, в ожидании улыбки.
Поцелуй меня.
Захотелось быть слабой, несмелой, боязливой, как этим странным утром, когда всё казалось другим, не таким, когда казалось невозможным, что когда-то к ней придёт такое счастье.
Руки тихонько царапнули кожу, а пальцы принялись почти машинально расстёгивать пуговички, в надежде прижать пальцы к самому сердцу, забрать самое тепло...

Он поднял на нее глаза, мягко улыбаясь, словно произнося "Конечно...".
Он незамедлительно удовлетворяет ее просьбу, заключая в плен своих губ ее мягкие, такие сладкие, подобно какому-то диковинному плоду, уста с неистовой, вновь нараставшей в нем нежностью и лаской, примечательно утонченной и даже удивительно мистической.
Руки же спокойно, но плавно и с высочайшей степени благоговением и заботой скользнули ниже, мягко касаясь Лунной богини, феи Ночи. Глаза полыхнули интенсивной страсти огоньком, когда ее ноготки игриво пробежались по его коже, следуя практически к самому сердцу. Он так надеялся, что она вырвет его в порыве сладкой истомы, присваивая себе, как миловидный сувенир или шикарный трофей - какая-то умалишенная, но сладкая надежда.
-Но в моей груди нет даже места для сердца,
Ты возьми его в руку и попробуй согреться...

Всё тело содрогнулось в какой-то неожиданно сладкой конвульсии, слишком сильной для почти невесомого, а затем чуть более нежного и глубокого поцелуя, а руки почти резко дёрнули рубашку позволяя холёным пальцам пробираться к теплу через тонкий, но холодный шёлк.
Матово-белая пальцев кожа мелькнула и стала плавится, шёлк кожи на груди юноши - покрываться красноватыми пятнами от стискиваний и сжатий.
Сознание ждёт одного - сладострастного стона, когда можно будет довести всю пытку до невообразимой горечи - царапнуть, укусить, следом нежно зализав ранки, все, до одной.
Тело вновь чуть прогнулось - податливо, мягко, словно бы навстречу, губы прошептали что-то неразборчивое, отвечая на поцелуй всё более ритмично и дерзко в своей всепоглощающей сладости и неге
Птицу в клетке уже успела извести на нет истома.

(ООС: Давно замечаю за тобой - описываешь действия других. )
Обжигающие касания уводили все дальше от реальности, сладкой болью впиваясь в тело все сильнее и сильнее, одно за другим.
Что-то где-то скрипнуло, посыпалось, но слышалось как в тумане густом или сне глубоком.
Этот сладкий туман, порой накидывающий липкой сетью, подобно сладкой вате, вытеснял разум и мало-мальские остатки трезвомыслия.
Тело с каждым его изгибом звучало как призыв, волнующе и кричаще, как нечто высшее, невообразимо возбуждающее. Жар, явный жар накалял изначально надменно-прохладную, матовую подлунную обстановку.
Неразборчивый сумбурный шепот, яростные дерзкие ответы на каждый поцелуй противовесом страстью страсти, как без устали склоняющиеся по разным сторонам чаши весов.
-Жааарко... Сиплый шепот. Все, что остается в помощь катастрофически испаряющемуся рассудку.
Тут же, незамедлительно ладонь прорезала острая боль. На линиях жизни и прочих хиромантских хитростях проступили алые буквы "Срочно в особняк. Прямо сейчас. Это не займет много времени. Рин. ". Тут же парень ловко выскользнул из объятий лунной богини, втайне, конечно, надеясь, что это действительно недолго, как было сказано в послании.
-Луна моя, не скучай... Я буду как можно скорее, обещаю. Пустяки. И не вздумай волноваться. Верь мне. Еще раз на прощание одарив сладкие уста поцелуем, он поспешил скрыться в дверном проеме, даже не забрав личных вещей. Это было непременным залогом того, что он вскоре появится тут вновь.
-- Великобритания. Лондон --->

Что... куда?..
Такой резкий переход... Он отстранил её со словами быстрого прощания... И исчез так быстро...

Накрыла теперь уже непривычная пустота.
Господи... только не это...
Не хотелось быть одной. Уже не моглось. Физически. Морально.
Мисти сползла вниз по стене, обняв колени.
Пусто. Горько. Внезапно.
Но он же вернётся...
Сигарета. Одна. После ещё. Хотелось так и просидеть у стены, ожидая его возвращения.
Не хотелось двигаться, не хотелось думать.
Одиночество уже слишком непривычно.
Слишком больно.
Слишком огорчённо.

--- Британия. Ярмарка тщеславия ---->----
Под конец пути стало совсем холодно - мерцания на такие расстояния не очень безопасны. Но на это, верите - нет, ему сейчас было в особо циничной форме.
Дверь незаперта. Все на месте. Бесшумная походка. Замирающий силуэт тонкой фигуры в дверном проеме. Безмолвие. Такое абсолютное. Обитель, в которой прочно обжилась тишина.
Одиночество - это когда ты слышишь, как тикают стрелки часов. Можно слышать. Но когда у кухонной стены замер еще один силуэт - можно слушать "как тихие тики часов, шаги и скрип тормозов" вместе. Вместе... Снова.
Дыхание забыло, чем оно является и как происходит.

Сейчас было совершенно наплевать, сколько сигарет выкурено, сколько ожогов на тщедушно-тонких запястьях, сколько дыма подпирало потолок.
Тихие шаги в прихожей, чей-то размытый силуэт на пороге кухни заставил вскинуть глаза и настороженно замереть.
Девушка слегка подслеповата, она плохо видит то, что вдали, очки она надевает редко - лишь в кинотеатре или в театре, и она не видит в уже ночном сумраке комнаты, кто к ней пожаловал.
Даже если это грядущая опасность, - вор, преступник, - она уже решила про себя, что не сдвинется с места.
Кто это?.. - едва слышно спросила она, делая новую затяжку. В ответ - чьё-то порывистое дыхание.
Мисти хмыкнула и неожиданно едко улыбнулась.
Я спросила - кто там? Отвечайте!
В голосе - уже требовательные ноты, мизинец стряхнул пепел на плитку пола, в кучу остального накопившегося пепла, но она не встанет, как бы там ни было.
Вот ещё кто-то... какой-то... непонятный... молчун... а, плевать...

Удивленно приподнятая бровь. Смущенно опущенные вниз ресницы.
-Если она мне врежет и выгонит - она будет права.
Неторопливыми шагами приближаясь к ней, он все же открыл рот, да не просто открыл, а...
-Пожалуйста не сгорай, ведь кто-то же должен гореть! За углом начинается Рай, нужно только чуть-чуть потерпеть...
Потихоньку совсем, чтобы сумерек не спугнуть.
На чуть приукрашенных синевой устах появилась тонкая улыбка с совершенно особым характером нежности, поразительно трогательным и родным.
И вот он уже подошел совсем близко, присаживаясь на корточки прямо напротив ее, внимательно смотрит в эти уже успевшие полюбиться безумно глаза, чуть подернувшиеся дымом, постепенно тут царствующим.

Мисти склонила голову на бок.
Голос... будто бы его... и слова... хм... но всё же...
Почему-то не верится. Вновь слишком резкий переход.
Несколько шагов, и незнакомец садится рядом на корточки. Пряди волос упали на лицо как-то по-родному, по-знакомому. Всплыли, медленно, осторожно, некие воспоминания на этот счёт.
Рука неверяще приподнялась, разгоняя дым между лицами, глаза чуть щурятся, в желании понять.
Внезапно.
Он?.. Нет... сомнений быть не может...
Путь, проделанный пальцами до бело-матовой кожи казался безумно длинным, прерывистым, ещё не до конца верящим в себя. Морозный холод под подушечками пальцев упруго дрогнул и словно бы подался вперёд.
Гамель?.. - не то вопросительно, не то утвердительно изрекла девушка чуть шелестящим, прокуренным шёпотом, заламывающимися пальцами сминая сигарету.

Улыбка не сходила с уст, а внимательный до голода взгляд следил за каждым движением, сменой чуть усталого взгляда, выражения тонущего в сумраке и дыме лица.
-Привет... Чуть хриплый шепот, а улыбка пусть и посиневших губ излучает недюжинную ласку.
Касание, тоже такое едва ощутимое и неразличимое, как трепет крыльев бабочки в паре миллиметров от кожи.
-Что ж накурила-то так?... Не надо.... С оттенком вполне причинного беспокойства заметил он, вдохнув уже несколько отяжелевший дым.
-Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман...
-Я, я это... Подобием кивка заверил он и тут же, неожиданно подавшись вперед с чувством обнял ее. Так крепко, чтобы нервы парализовало в промежутке от одного мгновения до другого, да слили их потом в один сильнейший, вечный поток.

Объятия резко и внезапно поглотили. Затмили туман, и тьму, и малый свет - и всё.
Я... я скучала...
Так глупо, на несколько часов. Что же будет, если он уедет по более серьёзным делам?.. Совсем не укладывается.
И руки тихонько, а затем всё сильнее и сильнее вцеплялись в плечи, уже более трепетно касаясь шеи.
Я курила... потому что нечего было делать... совсем... пусто... без тебя...

Упорные объятья все еще хорошо, но нежно и мягко соприкасались с телом любимой, не нанося ему беспричинного беспокойства.
-Я знаю, ведь и я... Да. Поцелуй жадный, в стремлении ухватить момент, на излет, еще, еще один...
О, Святые Небеса и Ад Непокорный! Эти несколько часов чуть не свели очередного влюбленного безумца в могилу. Но это безумец не из ряда, этот безумец особенный - тяжелобольной.
-Ты не кури так больше... А то мало ли... Шепот скороговоркой, вновь такой обжигающий игривым безрассудным пламенем мочку уха.
-Поедем! Поедем со мной! В Лондон! Прошу... Шепот, достигая верхней отметки, исчезает где-то в страстном дыхании, соревнующимся с сердцебиением в своей дикости. И поцелуи: яркие, ненасытные...

Я... я... я...
Поцелуи завладели губами, сознанием, сердцем, душой. Не давая говорить, думать, жить, понимать. Только обжигают, будоражат, заводят, убивают.
Я... я поеду... поеду с тобой... куда захочешь... когда захочешь... не хочу оставлять тебя... не хочу...
Губы прижимаются к губам в судорожных движениях, сознание наполняется улыбками счастья, сердце заходится в диком сердцебиении, душа тянется мчаться за ним, куда угодно, лишь бы быть рядом с голосом, телом, теплом, глазами, сердцем... Его неповторимым, любящим, разрывающим тишину стуком...

-Мммм... Прекрасно... Квартиру оставим. У нас тут филиал, твое жилье пригодится. Хочешь, купим новую квартиру... Шепот в губы щекотал сознание от самых уголков до вершины мысли. Мысли торжествующей.
-Или будем жить у меня.. У меня есть, да. Прямо, как знал... Глаза закрываются, не давая мир видеть оптикой в нас заложенной биологией, а с удовольствием являя мир через видение внутреннее.
-Хорошо.. А я имел глупость... Бояться. Бояться, что ты не поедешь.. Сам усмехнулся он такой нелепице.
-К какой важной части души порой подкрадывается паранойя... Вероломно, но исправимо.

Глупенький...
Пальчик нежно скользнул по полураскрытым влажным губам.
Я бы поехала с тобой на край света... куда угодно... лишь бы ты не покинул меня... никогда...
Больше не будет больно и плохо, сегодня не кончится никогда!..

-Хорошо... Звучит обнадеживающе... Чуть прикрыв глаза от приятного касания, шепнул он, не нарушая объятий. Затем, все же не удержавшись, поцеловал ее тонкий пальчик.
-Не волнуйся, так далеко ехать не придется..Улыбнулся он в ответ, заглядывая в любимое лицо. Лунная богиня все так же прекрасна. И желанна, черт возьми...
-Собраться неплохо бы оперативно, но... Все без суеты. Незачем. Я знаю... Никто никуда не убежит.. Ни ты, не я....

Мне всё равно - близко ли, далеко ли... Главное - с тобой, с тобой... с тобой...
Вновь нежный шёпот влился в тишину, стал его частью, завладел сознанием, медленно, осторожно...
А когда мы поедем?.. Завтра собираться уже будем, с утра?.. - улыбнулась Мист, склоняя голову на бок.- И Новый Год встретим уже там, в Лондоне... мур?.. - уточнила она спокойно, дабы убедиться, что она ещё не путает даты, и завтра - 31 декабря.
Хочется провести с ним всё время... всё, что есть... даже если вдруг мало осталось... только с ним...
Губы ловили дыхание губ, тихо, несмело, точно впервые...

-Совершенно верно... Так и будет. В подтверждение пальцы скользнули по тонкой талии вниз, как по любимому инструменту, таящему в себе неземную магическую музыку, которую надо уметь извлечь.
Можно хоть сегодня... Хочешь? Только очень рано. Но телепортировать я с тобой не буду, тебе наверняка непривычно, к тому же для меня твое здоровье важно не меньше своего, да и к чему лукавить, куда больше... Горячо шептал он в опасной безумной близости.
-Новый год? Оооо, я и забыл совсем.. Конечно, там...
И, пожалуй, только вдвоем.. Мне кажется, будет именно так, если ты не захочешь встретить Новый год с моими родственниками.
Кстати, тетя замыслила бал-маскарад среди наших, не знаю, сколько народа будет, но не вселенская толпа уж точно... Хоть и красиво, не люблю все эти людные мероприятия... Муравейник душный. Хмыкнул он.
-Будет-будет.. И не только Новый год... Символично, кстати.