Элегантная пятиэтажка, дом № 6 на улице имени Гёте

Именно в этой пятиэтажке, на первом этаже, живёт Мисти Миссив, девушка, внешне такая же, как и люди, но вместе с тем неуловимо отличающаяся от других. Она уникальна своими способностями... Естественно, что квартира оборудована в её духе.

Вся двухкомнатная квартира, в серых и белых оттенках с разными цветовыми дополнениями, что создаёт ощущение холодности. Однако Мист в такой квартире чувствует себя как нельзя лучше.
Входная дверь открывается - слева небольшой шкаф с зеркальной стенкой, справа - кушетка, чтобы сесть, когда разуваешься. Чуть дальше справа - дверь на кухню. Плитка в ней - синевато-белая. Маленький столик в углу. Балкончик, на котором Мисти любит курить и кормить голубей.
За кухней по коридору - зал. Телевизор (разумеется, ЖК), ноутбук на журнальном столике, шкаф с кучей книг (девушка обожает читать). Ковра нет, плитка - слегка сиреневая. На стенах - картины с излюбленной абстракцией.
Вновь коридор. Слева - туалет и ванная. Серовато-белый (вновь) уже с зелёным оттенком. Большая ванная и душевая. О туалете и говорить нечего, кроме маленького рукомойничка и в нём - чтобы мыть руки, "не отходя от кассы".
Спальня - в конце коридора. Чистая белая спальня. Зеркальный шкаф, большая двуспальная кровать с неизменным белым бельём. Один на всю квартиру ковёр - также в спальне. Ещё один маленький балкончик, исключительно для наблюдения за луной и звёздами.

Вот, кажется, и всё. Мелочи будут дополняться по ходу игры, я думаю.


Добро пожаловать. ^^

Веки медленно поднялись. Новый день ворвался в душу.
Новый день для Мисти начинался в районе 3-4-ёх часов дня, так как ложилась она поздно. Она была совой - для неё ночь всяческий подъём. Эмоциональный, творческий, работоспособный. И потому ночью она жила, утром и в первой половине дня - отсыпалась.
Девушка потянулась, зевнула и резко встала, свесив ноги с кровати. Посидев с минутку, она заторможено смотрела на угасающий свет дня за окном и пыталась сообразить, сколько сейчас времени. Настенные часы подсказали - начало четвёртого.
Ну что же... доброе утро, Мисти... - сказала девушка сама себе, довольно улыбнувшись, и прыгающей походкой понесла своё обнажённое тело (Мист презирала всяческие пижамки, и всегда спала обнажённой) к шкафу, откуда был моментально извлечён халатик и тапочки.
А дальше по списку - туалет, ванная, лёгкий макияж перед зеркалом, кухня и кофе на завтрак, тёплый свет лампы.
Гулять... Свежего воздуха мне!
Лёгкая шубка, сапоги без каблуков, юбка до самых пяток - привычный прикид. В сумке только телефон, перчатки (девушка не любила их, она взяла эти футляры для рук на всякий случай), носовой платок, грифель и бумага - хотелось рисовать. Случайных прохожих. Незнакомых людей. Представлять их карандашный мир самой.
И Мисти отправилась на прогулку на главную площадь предвечернего Берлина.

---> Площадь Жандарменмаркт(Gendarmenmarkt)

Тёплая рука... левый он какой-то вампир... Ну солнышко а-ля натюрель... какой вампиризм?.. Всё это как-то лево, но... мне так нравится... и он... тоже... наверное...
О, эти вечные сомнения в душе Мисти! Слишком сильно она уже обожглась, чтобы безрассудно чувствовать то, что чувствуется. Привычка подавлять сильна, привычка давить в зародыше. Но только не сейчас...
С некоторым сожалением отпустив руку Гамеля, девушка некоторое время покопошилась в сумке в поисках ключа. Ключ, наконец, был найден, дверь открыта, Гамель впущен, и дверь вновь закрылась на ключ. Повесив ключ на маленький крючок с внутренней стороны шкафа, Мисти стала разуваться и, в считаные секунды выполнив привычную операцию, промчалась в спальню - достать скрипку и переодеться в концертное платье.
Ты пока проходи... в зал! Верхний свет не включай, только настольную лампу! А ты кушать хочешь? Если да, то там мясо по-французски в духовке и вино стоит! Кровь только медицинская, на дверце холодильника!
Мисти выкрикивала все эти инструкции по пребыванию в неё в гостях, пока она в спальне переодевалась. Дверцы шкафа открылись - и вот это платье... Белое, длинное, рукава до середины бедра... Волосы Мист распустила, маленькой заколкой скрепив верхние пряди сзади, подобно эльфийской причёске. Затем она вынула из футляра свою скрипку, которую она называла Жизель, и, поправив кулон на шее в виде бабочки, направилась в зал, где, уже наверняка её ждал Гамель.

--- Площадь Жандарменмаркт(Gendarmenmarkt) ---->---
Ощущения от прогулки по почти ночному Берлину с Мисти оставались исключительно приятными.
Вот и он - ее дом. Светлая, уютная, достаточно просторная квартира. Немного лениво стянув с себя сапоги и распрощавшись с прочей верхней одеждой, он, кивнув стремительно убегавшей девушке, прошел в зал. Планировка тоже очень хорошая - простая, элегантная и со вкусом, комнаты обставлены весьма неплохо и умеренно.
Шариться в холодильнике и объедать новую знакомую он был сейчас не намерен - не нравится есть одному. Тем более, ему уже успело полюбиться приятное общество Мист. Задумчиво-заинтересованным взглядом он обводил зал.
-А что это ты там делаешь? Поинтересовался он, распираемый не на шутку искренним любопытством. И тут как раз вошла мадемуазель Мист, держа весьма недурного вида инструмент.
-Ничего... себе... От удивления он раскрыл было рот, но тут же захлопнул, вообразив, как это нелепо выглядит и предпочел восхищаться молча, одним лишь взглядом.

Мисти спокойной поступью прошествовала в центр зала и взяла скрипку, как полагается, лишь опустив на струны смычок.
Я больше всего люблю "Времена года", а особенно - "Зиму". Так как зиму я люблю, и сейчас в природе именно та пора, я, пожалуй, это и сыграю.
Замерев на секунду Мист порывисто вздохнула и, закрыв глаза, начала играть. "Зима" начиналась с осторожных звуков, несмелых и порывистых, а затем на слух обрушивалась лавина звуков - смелых, быстрых, мгновенных в своём счастье жить и звучать. Мелодия искрилась, разбивалась, пела, торжествовала в снежном великолепии урагана, и жила, жила...
Рука дёргалась в исступлении, прядки волос выбивались, только глаза были умиротворённо закрыты, создавая ощущения какого-то частичного покоя...
Мелодия ещё стояла в ушах девушка, когда она опустила смычок и понурила голову. Конец игры для неё был всегда чем-то сравнительным к смерти. Временной. Только теперь - смерть. А потом - новая жизнь
Игра... То, чем я жила и, наверное, буду жить. Это другая жизнь, это прибежище мыслей, это закуток чувства. Никто не знал меня такой, с таким чувством, как сейчас, я редко исполняю... Это всё ново даже для меня... Мисти, что с тобой?..

Каждый ее шаг был приближением к неизвестному, по-вечерне завораживающему и прекрасному. Затем, она приступила к несколько своеобразному объявлению произведения, которое уже обращало на него внимание.
-Интересное объявление... Нестандартно и с теплотой, какой-то замирающей радостью в голосе, тем не менее не мешающей концентрации... Любимое произведение как-никак...
Выслушав ее, он лишь медленно кивнул, предвкушая грядущее, как нечто неимоверное. Спокойный шаг, полумрак, белое платье, мерцающие струны - все это располагало к таинственной, теплой, доверительной обстановке. В воздухе заведомо витало удивление и восхищение, но когда она начала играть, все вокруг перевернулось. музыка полноценно сливалась с атмосферой, Мист была важнейшей из частей этой музыки, ее центробежной силой, она рождала ее. Ее манера звучать полностью передавала зимний характер - вначале легкий, неоднородный, крадущийся, а затем нарастающий по спирали, беснующийся, яркий, как раз словно метель в ключевые моменты зимы. Струны пели, сливаясь с душой девушки, смычок буквально ожил в руках.
-Музыка в ее исполнении приобретает ее индивидуальность. Невольно вспоминается ее спокойный, чуть подернутый инеем, но сверкающий и со временем оттаивающий, с какой-то потаенной нежностью, задумчивый взгляд. Ее плавная походка, неторопливые мягкие жесты... Вся эта музыка словно она сама, ее жизнь. Музыка - ее жизнь...
И вот, когда она прекратила играть и замерла, он замер вместе с ней, смотря на нее восхищенным не моргающим взглядом, воздух в горле застрял, не пропуская не единого звука, да они и не нужны были сейчас. Он было хотел обрушить на нее шквал аплодисментов, но атмосфера, созданная ей, овладела им на столь сильно, что не хотелось ее рассеивать ни на секунду.

Мисти открыла глаза и слегка склонила голову в поклоне. А затем, словно бы отбросив лишнюю чопорность, вполне мило улыбнулась и села на журнальный столик.
И он тоже... А ведь это всего лишь чувство... в музыке, в игре...
И ты такой же... Не смог... - слегка насмешливо и удивлённо сказала девушка, отдавая скрипку и смычок Гамелю и разглаживая платье на коленях. Встретив вопросительный взгляд мерцавших в полумраке голубых глаз, она ответила на невербальный вопрос:- Ты тоже не мог аплодировать. Кому бы я не играла... Сперва тишина... как будто все заснули... Или умерли... А потом... я даже глохну от шквала... как будто не ладонь о ладонь, а лавина...
Вспоминая своё последнее выступление, девушка невольно улыбнулась, вновь погружаясь в тот мир, который она променяла на мир сегодняшнего дня.
Ну, а теперь ты сыграй мне! - встрепенулась, наконец, она, понимая, что не совсем прилично думать о своём, когда у тебя гости и они жаждут общение с тобой, а не с твоим телом.
Интересно... что он выберет... интересно... а "Дьявольскую трель" он умеет?.. Сложнее этого ничего нет... хм... посмотрим... прошарим его уровень!.. - не без предвкушения думала девушка, глядя, как Гамель встал, чтобы выйти в центр комнаты.

Они лишь молча глядел на нее, внимая каждому слову, увлеченный закручивавшейся воронкой. Вт ее улыбка, чуть насмешливый, но удивленный тон. Складки платья расходятся под ее аккуратными ладошками, изящными пальцами, умело извлекающими из скрипки все эти замечательные звуки. Вот она отдает скрипку со смычком ему, он некоторое время весьма пространным взглядом окидывает инструмент.
-Прекрасно. Просто прекрасно.. Инструмент был далеко не "одним из...", возможно, его когда-то делали хозяйке на заказ. При ее словах он лишь невольно сжал руку.
-Она часто выступала.. У меня, в сравнении с ней, весьма банальное произведение... Но ничего не могу с собой поделать, оно мне нравится... Про себя странно усмехнувшись, он встал и весьма неспешно прошел в центр комнаты.
-Обычно, говорят, если "Мурку" и "Чардаш" "лобает", значит, настоящий "профессионал". Он еле заметно пожал плечами, изобразил двумя пальцами кавычки и усмехнулся. -Меня несколько коробит такое отношение к этому произведению, мое любимое как-никак.
-Возможно, для нее это покажется достаточно простым и она будет разочарована... Но я не выпендриться хочу, а просто сыграть то, что люблю... Он неслышно выдохнул и замолчал, собираясь.
-Витториано Монти. Чардаш. Изрек он, и еще чуть помолчав, закрыл глаза и приступил к исполнению. Мгновение - и из молчания извлекся звук, словно сам по себе. Он, практически неощутимо касался смычком струн,но, тем не менее, скрипка звучала. Звучала как-то с нового угла, с другой стороны, будто не звучала так никогда. Медленные, словно задумчивые и неохотные, как присуще этому произведению, звуки вначале, а затем яркий переход и стремительное ускорение. Атмосфера комнаты будто закружилась в озорном танце, виясь и подскакивая, точно юла. Можно было поклясться, что еще секунда - и перед вами предстанут яркие дамы и кавалеры, что по обыкновению светских вечеров веселятся под этот чардаш, весело улыбаясь. Легкое и непринужденное, но с затаенной грустью внутри, что проявляется в начальной части, это произведение звучало здесь и сейчас, переплетая струны с воздухом. Переплетая грусть с радостью.
Может быть, он и сам такой, исполнитель? Умело держит улыбку, снедаемый изнутри бесконечной печалью... Но любой музыке свойственно завершаться, как жизни, которую можно прожить снова и снова, но уже чуточку по-другому, играя вновь и вновь..
Смычок вначале невесомо скользил, влекомый рукой, а все ближе к завершению курирующие жесты становились напористее, стремительнее, ярче. Все это выглядело так, будто вначале смычок правил рукой, а затем рука приступила над властвованием инструментом, проявляя ярко выраженный двойственный характер не только произведения, но и самого исполнителя.
Даже не заметно было, когда все это закончилось. Воздух все так же звенел, переполненный чувствами и образами, а исполнитель в какой-то странной задумчивости плавно завершил начатое и опустил голову, пока еще не спеша опустить руку со смычком, которая явно не желала с ним расстаться, но уже была к этому готова.

Чардаш?.. Что за череда странных совпадений?.. - с улыбкой про себя подумала девушка, когда Гамель положил смычок на струны и объявил произведение, но когда он заиграл, все мысли были выметены из головы этими сперва осторожными, но постепенно нарастающими звуками.
Затаённая печаль в каждой ноте не давала спокойно вздохнуть, пепел воспоминаний забрасывал веки, не позволяя открыть глаза... Такое всегда происходило, когда играли не люди, а чувства, но это было чем-то особенным, неповторимым... Каждый звук не походил на другой, каждый был уникален, и девушка была почти уверенна, что из-под её рук из этих струн никогда не выйдет ничего подобного...
Это было нечто... - заворожённо прошептала Мисти, когда музыка затихла и она помолчала ещё с минуту после последнего звука. - Знаешь... такое странное совпадение... Чардаш - это первое произведение, которое я играла в первый раз на своей первой большой сцене... А сейчас столько всего навеяло... - она вскинула глаза и улыбнулась. - Спасибо тебе за это... за всё за это.
Это счастье... это мысли... это чувства... а он словно угадал... и в воздухе запахло моим первым концертным бархатным платьем... какой же он необыкновенный, Гамель... это вся его игра... как наркотик... хочется ещё даже сейчас... чтобы не замолкало... что же будет дальше?..
На небе за окном зажглись звёзды. Вечерело. И... вроде как по календарю полная луна...
Ай-ай-ай. Во избежание эксцессов, пойти бы крови на ночь и спать пораньше сегодня. Или на балконе ещё покурить?.. Глянем...
Мист вздохнула и с некоторой надеждой (сама не поняла, что спросила):
Ты... ты ведь останешься?..

Действительно, эта музыка явно не оставила ее равнодушной. и чуть улыбнувшись, он нехотя так расстался со скрипкой смычком.
-Нечто? Спасибо... Не за что. Правда... Немного растерянно, после легкой улыбки сказал он, подходя к ней и присаживаясь на корточки рядом.
-А я-то уж подумал... Ммм... Как я рад, что это для нее не пустой звук... Довольно подумал он и встретился взглядом с ней.
-Я? Он немного удивился.
-Конечно останусь... Чуть понижая голос, сказал он.
-С такой приятной личностью почему бы не остаться... Атмосфера располагает... И... Тут он сконфуженно запнулся, покусывая нижнюю губу.
-Знаешь... Мне ведь здесь негде жить.. Он стеснительно опустил взгляд и понизил голос до шепота. -Вечер замечательный... Сейчас бы еще снегопад и вот оно - счастье...

Останется... останется! Со мной, прекрасной личностью!
Замечательно! - счастливо воскликнула девушка. - Тем более если негде жить... не могу же я выгнать тебя... - она улыбнулась и хихикнула, прикрыв ладошкой рот, представив Гамеля одиноким и выставленным на улицу. - Я тебе постелю в зале, а ты пока не стой над душой - сходи, будь добр, на кухню, открой балкон на ночь, достань кровь из холодильника, налей мне и себе, если не брезгуешь медицинской... Обычно луна зовёт мою кровь, нужно как-то утихомирить, как обычно...
Мисти слегка смущённо улыбнулась и, взяв из рук Гамеля скрипку и смычок, положила их на журнальный столик и пошла в свою спальню за постельным бельём.
Вернувшись, она быстро развернула диван, застелила кровать, взбила подушки и пошла на кухню. Гамель стоял там, на балконе, и его силует окружало много-много крошечных белых спутниц зимних облаков - снежинок.
Надо же... и снегопад он тоже любит... - с улыбкой подумала девушка и, тихо подойдя к юноше сзади, закрыла ему глаза руками, невольно вздрогнув от прикосновениях холодных в снежинках рыжих волос к своим плечам.
Угадай, кто?
Вот... ^^ Что-то со мной реально странное творится... Веду себя, как ребёнок... хм. Но так забавно... И запах снега...

-Прекрасно. Молодой человек шустро кивнул, вставая. По просьбе хозяйки дома, он прошел на кухню, нашарил в холодильнике медицинскую кровь и достал два фужера, - да-да, именно фужера, почему-то ему захотелось некоего изящества, романтики что ли...
Разлив алую жидкость - носительницу информации по фужерам, он отправился на балкон, где подоспел долгожданный снегопад. Невольно щекотавшие щеки и зависавшие на ресницах пушистые хлопья снежинок вызывали радостную, слегка даже детскую улыбку.
Касание рук.. Мягких и нежных и уже знакомых, способных похвастать мастерством извлечения прекрасных звуков из инструмента, высекавших огонь в человеческой душе, как говорил Людвиг Ван Бетховен. Она чуть вздрогнула, идя на этот озорной трюк, не ожидая снежинок. Ее голос все так же тихо, но с отнюдь уже не спокойной интонацией поинтересовался, кем является его обладательница.
-Мастерица лунных образов и струн, скрипачка, художница и мистерия в одном флаконе, а иначе просто Мисти... Шепнул он, загадочно улыбаясь и незаметно для себя ожидая реакции.

Льстец...)))
Мисти невольно улыбнулась и убрала руки.
Вынуждена признать, что ты прав...
Гамель повернулся к ней, и она улыбнулась ему, протянув руку и убрав несколько снежинок с рыжих прядей.
Чистый шёлк... рыжий, мягкий... солнечные лучи - и те жёсткие... только не эти волосы... только не его кожа...
Девушка подняла было руку во внезапном порыве желания коснуться его лица, но поспешно отвернулась и взяла свой фужер, алевший её нередкой пищей, и протянула Гамелю его фужер.
За встречу... И за музыку в душе, - едва слышно сказала Мист и, уже по привычке не чокаясь, быстро выпила свой бокал весь до дна.
Чёрт... чёрт... чёрт... я что?.. ЛЮБЛЮ? Что за мысли, слова, жесты, а?! Я тебя спрашиваю, Мисти Миссив, человек, которому дано что-то свыше?! Ты что, забыла обо всём? О том, что было, как было, с кем было? Дура...
Какими-то пьяными жестами она открыла ящик в кухонной тумбе, вынула из-под полотенец сигареты, которые она всегда прятала, подобно подростку, и, вынув тонкую сигарету и чиркнув зажигалкой, выдохнула сизый дым в сторону балкона и снега, который, казалось, шарахнулся от дыма в сторону.

Он удивленно следил за действиями девушки, рука ее уже было потянулась к его лицу, но как-то несмело, в испуге отдернулась. А он уже было приготовился ощутить это касание, которое было бы сейчас несколько спонтанно.
-Я был бы только за... Если она коснется меня так же, как своей любимой трепетной скрипки, то я точно буду не против, а очень даже за... Только вот как сказать ей об этом... И нужно ли вообще говорить?
Она вручила ему фужер и сказала такой же необычный, как на сама, тост. Он лишь молча кивнул, соглашаясь. Она так быстро выпила содержимое фужера и ускользнула куда-то в подлунный полумрак, как он заметил, за сигаретами. А он остался стоять, сначала проводив ее немного рассеянным взглядом, затем печально глядя в фужер и делая над собой усилие - все человеческое в нем упорно сопротивлялось пить кровь.
Отметив, что он давно уже не пил крови и потерял много сил, он все же поборол эти извечные сомнения и выпил фужер не иначе как залпом. Быстро утерев губы, он вновь проследил за шустрой жрицей лунных лучей, которая, стоя рядом, была экипирована тонкой сигаретой, такой же эстетичной, как и она сама. Эта приятная картинка-зарисовка вызвала невольную еле заметную мягкую улыбку на его лице. Самочувствие оставляло желать лучшего.
-Пора бы уже и привыкнуть... Давно пора...

Прости, что я... что я так веду себя. Странно. Непонятно даже мне. Я уже... уже вела себя так... когда-то... а сейчас боюсь... и одна часть хочет, а вторая - нет... Не пойми меня, как нимфоманку, как глупую девчонку, которой делать нечего... Я просто... ты просто интересен мне... Как человек... И... Я бы просто хотела помогать тебе, быть с тобой, играть тебе и слушать, как ты играешь мне... Поверь... Я не знаю, почему так, но мне очень этого хочется... Общаться с тобой, гулять, просто знать тебя, видеть иногда... вот и всё...
Этот, в общем-то, непродолжительный монолог, занял почти 5 минут. Слова перемежались выдохами сизого дыма, часть которого оседала на губах и сушила их, заставляя закусывать их, тихонько и незаметно слизывая никотин. Стоит отдать должное Гамелю - он ни разу не перебил Мисти.
Вот и всё... Он, наверное, уже догадался... Обо всём... о чём даже я ещё не до конца догадалась... Чёрт! Только не завыть бы сейчас, подобно волку... Как же меня ломает это!..
Докурив, девушка сжала сигарету в руке. Чувство боли всегда было притупленным у неё, и когда она разжала ладонь над перилами балкона, на ладони осталось маленькое пятнышко ожога.
Утра вечера мудренее.
А теперь - спать!.. - Мист заставила себя улыбнуться и слегка встряхнула волосами. - Я постелила тебе в зале, если что понадобиться - буди, я в соседней комнате... по коридору иди, и найдёшь... Спокойной ночи.
Мисти осторожно попятилась назад и, в последний раз подняв глаза и заглянув в глаза юноше, она развернулась и почти бегом направилась в свою комнату. Через несколько секунд хлопнула дверь спальни и раздался шорох соскальзывающего платья. Девушка укладывалась спать в полном расстройстве чувств.
Да ещё и эта луна... И что за день?..

Он, слушая ее прерывавшуюся, но от этого не менее понятную речь, лишь обеспокоенно поглядывал на нее. Вот она закончила свою речь, что явно вывело ее из душевного равновесия еще больше.
-Это все из-за меня... Беспокойство я ей принес...
-О да, ты прав, как никогда!
-Здравствуй, я почти забыл о тебе, мой придурковатый Дарксайд.
-Да я тоже о тебе забыл, просто в последнее время мы с тобой как-то все чаще стали к компромиссам приходить, мировоззрение у нас много общего приобрело... А сейчас, похоже, я опять явился. На нервной почве, так сказать.
-Надеюсь, что ты так же быстро и учешешь восвояси...
Мысли были несколько раздраженными - он не ожидал встретиться вновь со своей, почти забытой, второй злобной личностью.
И вот, она уходит.. А он лишь молча провожает ее взглядом. И, бросив тяжкий вздох куда-то вниз с балкона, отправляется в зал, спать... Хотя бы попытаться...
-Сегодня такая славная снежная ночь... Думал он, спустя некоторое время уже лежа в зале на диване и медленно закрывая глаза...

Глаза закрыты.
Сна нет.
Глаза открываются.
Взгляд на часы.
12 ночи.
Глаза закрываются.
Сна нет.
Мысли.
Глаза открываются.
Взгляд на часы.
2 часа ночи.

Так, как вы поняли, в духе дурной бесконечности продолжалось бы, если бы в 3 часа ночи Мисти не поняла, что она заснуть не может, а значит, не нужно и мучить.
Она встала и завернулась в одеяло. С минуту постояла у окна, глядя на непрекращающийся снегопад.
Чем заняться? Сна ни в одном глазу, только не отпускающие мысли о нём. О том, то сейчас, наверняка, безмятежно спит в зале, в её доме. Спит не просто в доме - он уже живёт в её душе, касаясь пальцами шершавых стенок сердца.
Чем заняться? Обычно девушка, замечая за собой бессонницу, ложилась в зале на диван и смотрела телевизор, или DVD, или была в Интернете. Но сейчас нельзя даже книжку взять почитать - шкаф в зале, а дверца скрипит.
Проснётся... - обеспокоенно подумала Мист, и так же внезапно, как огорчилась, придумала решение. Она встала, придерживая лёгкое одеяло, и, взяв со стола пачку бумаги и новый грифель из шуфлядки, тихонько вышла из комнаты, на цыпочках прошла по коридору, и той же тихой поступью вошла в зал.
Гамель спал. Во сне его лицо казалось безмятежнее и счастливее, чем всегда - в нём не было затаённой тоски, какой-то холодности... Только непривычное тепло в лёгкой улыбке. Он улыбался во сне, должно быть, видел что-то хорошее...
Серые глаза Мисти ловили каждую черту этого прекрасного лица, гладили взглядом кожу, разбросанные пряди волос, полураскрытые губы в тяжёлом, мерном дыхании, бьющуюся жизнью жилку на шее, плечи, пугающе тонкие ключицы и умиротворённо лежащие на белых подушках руки. А правая рука почти на чистом автомате стала покрывать грифельными чертами бумагу. Одно его прекрасное лицо в лунном свете... Юноша повернул голову на бок. Положение теней изменилось - щёки запали, ресницы отбросили тени, подбородок словил лунный луч. Новый рисунок.
Гамель повернулся на бок. Лицо полностью окинул лунный свет, прядка волос упала на губы, изредка вздымаемая тихим дыханием спящего. Новый рисунок.
И ещё, и ещё рисунок... Они падали под ноги девушке, пока она, в исступлении глядя на спящего юношу, сидела на журнальном столике и рисовала, рисовала... А сердце её сжималось в уже понятном чувстве.
Хотелось быть, дышать, любить.
Почему?.. Почему он?.. Почему так?.. На меня ему наплевать... Кто я для него?.. А он для меня... стал всем... за несколько часов... почему?..
Внезапно заклонило в сон. Не заметя, Мист рисовала, рисовала грифелем линию за линией этого прекрасного лица, пока её глаза сонно не закрылись и она не соскользнула с низкого столика на колени и не легка на край дивана, подложив под голову руки. Грифель громко упал на кафельный пол.
Мисти не проснулась. Девушка видела прекрасный сон...

Тик-так. На часах 12ть
Тишина.
Тик-так. На часах час.
Пора бы и засыпать.
-Хорошо, постараюсь...

Спустя достаточно продолжительное время беспочвенных раздумий, собственно, ни о чем, Де Грие провалился в продолжительный, неоднородный сон.
Сон. Вначале вязкий и тяжелый, смыкающий свинцовым весом веки. Он даже какой-то ненавистный, от него устаешь еще больше, тебя словно выжимает внутренний невидимый пресс. Но такой тяжкий сон, к счастью, не долог.
Вот приходит что-то мягкое, невесомое, светлое. Спокойное, ожидаемо чуть колеблющее душу, словно сладкая пилюля аскорбиновой кислоты-конфетки. Приходит, как музыка его новой знакомой, сразу ставшей очень значимой, атмосферная, складывающаяся подобно мозаике витражного стекла. Ощущение приятного покалывания сопровождало эти мгновения, мягкая, едва заметная улыбка играла на изящных губах.
Но они не резко обрываясь, как их гнетущие собратья, а плавно рассеиваясь, пропадали, возвращая в реальность... А в чем дело? Подсознание уловило нечто в мире внешнем.
Судорожный вздох. Ресницы чуть дернулись. Заставил их это сделать неясного происхождения глухой, но гулкий и четкий звук. Кажется, звук падения.
Постепенно возвращалась реальность - чуть угловатее и холоднее, чем последний светлый сон, но пока не такая тревожная и пугающая, как первый.
Этот мир, приходящий на смену сотканным нашим игривым, загадочным подсознанием кодов матовых картин, туманных, едва ощутимых, как сладкая дымка снов. Улыбка медленно, так же нехотя, как вся эта странная и полупроницаемая атмосфера грез, сползает с лица. Устало и с небольшим усилием он открывает глаза.
-Что это? Может быть, показалось? Навряд ли... Звук был таким четким... Глаза резко открылись. Сначала он даже не понял что, откуда и где упало. Первый, чуть ленивый, но все же ищущий взгляд ровным счетом ничего не дал. За ним были еще два, более досконально оглядывавшие темную комнату. Тоже ничего. Да, все же после сна, особенно такого обволакивающего, нежного и неуловимого, придти в себя и, по совместительству, в эту реальность оказывается весьма проблематичным.
Затем, присев на кровати, он увидел заснувшую в весьма странной позе его случайную знакомую, спасительницу, приятную собеседницу, искусную художницу и скрипачку, просто милую и таинственную Мисти.
-Что... Случилось? Он медленно моргал, явно с трудом оценивая ситуацию. Практически весь пол был усеян рисунками. Карандашными рисунками.. На которых он. Глаза широко раскрылись от удивления и растерянности, боковое зрение едва-едва, так как в глазах заметно расплывалась и без того мутная картинка комнаты, зацепило лежащий на полу грифель.
-Так вот.. откуда... шум... Вот что... упало... Лихорадочно, невнятными обрывками промелькнули мысли. Он чуть шатнулся, будучи в положении сидя, протер глаза. Потом же наклонился к мирно спавшей уже на тот момент девушке и осторожно, нежно, едва ощутимо, но нежно и с каким-то особым трепетом коснулся кончиками пальцев ее плеча, но тут же понял, что это было, скорее, формальностью, так как спала она достаточно крепко, видимо, сон никак не шел, пока она не пожелала придти сюда и создать такое колоссальное количество карандашных этюдов враз.

Сон девушки был весьма беспокойным. Такое случалось с ней, когда она засыпала в любом положении, кроме более или менее горизонтального.
Ей снилось чёрное поле. И чёрные птицы, клюющие её, ещё живую, чувствующую боль. Во сне она каталась по полю, металась и кричала, а затем... затем сон переменился... Небо словно открылось, и птицы рассыпались в прах. Чья-то рука, протянутая из неба, и ласковый голос, говорящий: "Не бойся... всё будет хорошо... я с тобой".
И захотелось жить. Захотелось улыбаться и смеяться. И быть с этим, пусть бесплотным, голосом. Ведь обладатель его тоже наверняка не знал девушку, но он выделил её из всех и выбрал именно её - чтобы защищать, быть рядом, помогать и ободрять своим волшебным голосом.
Мисти повернула голову и шевельнулась на сложенных руках. Но не проснулась. Только лицо её приобрело сперва какое-то страдальческое выражение, которое после сменилось на улыбку. Волосы её разметались по всей спине и лежали рядом, трогательно опутывая выглядывающие из-под одеяла маленькие ступни. Одеяло чуть соскользнуло, обнажив плечо и руки, тело Мист, прижимаясь к дивану, предотвращало дальнейшее падение одеяла.
Она спокойно спала, словно бы прижимаясь к кому-то и так же рассеянно, но счастливо, улыбаясь...

Судя по ее движениям и мимике, сон был достаточно тревожен, но затем постепенно улегся. Конечно же, разве сон может быть спокойным, когда ты засыпаешь так спонтанно в столь неудобном положении?!
Вот и он, так же решив, что очень вряд ли, еще раз окинул девушку обеспокоенным взглядом и, поправив на ней одеяло, взял на руки, дабы отнести в ее комнату. На выходе он еще раз оглядел комнату, а именно наводненный рисунками пол.
Неслышно пройдя в ее комнату, он бережно положил Мисти на кровать и поправил одеяло.
-Так-то лучше... Кивнул он своим мыслям, незаметно для себя же залюбовавшись спящей.
-Так, ладно, а то еще кошмар приснится... Мелькнула еще одна мысль, и он торопливо удалился на вверенную ему территорию, дабы принести аккуратно собранные в стопку эскизы и положить на стол, затем же отправится спать дальше, если, конечно, получится...

Сон оборвался, как от выстрела.
Ресницы взлетели вверх и взгляд замер на часах.
8 часов утра... Что-то я рановато... И... Стоп! Почему я в кровати своей? Я что... сама пришла? Почему не помню? Где заснула? Не понимаю ничего...
Мисти чувствовала себя как с похмелья.
О ужас...
Осознание всего постепенно накатывало на неё, как морские волны прибоя. Мист вскочила и, поскальзываясь на кафеле, вбежала в зал. Её гость, рыжеволосый вампир Гамель, спокойно спал, на этот раз уже на животе.
Девушка спокойно подошла к столу и наклонилась над ним. Рисунок. Ещё. Ещё. Ещё. Ещё. Грифель рядом.
Приехали... - от неожиданности вслух сказала девушка и села на диван рядом со спящим юношей. Воспоминания возвращались к ней.
Я рисовала его. Потом заснула. А вот потом... по логике... он... отнёс меня в кровать?
Мист помотала головой из стороны в сторону и, не выворачиваясь из одеяла, пошла на кухню, взяла сигарету, открыла окно в зале и стала курить, впуская морозный воздух в чуть душноватый зал.
Подожду... пока проснётся...
Девушка повернулась к окну и выдохнула сизый дым навстречу предрассветному воздуху.

Нынешний сон был каким-то слабо-прозрачным, подобно сигаретному дыму. Но тем не менее глаз открывать не хотелось. Будь он сейчас в Лондоне, он бы пропустил наверняка строевую, Рин бы отправила мыть посуду за товарищей, полы... Уныло. Благо, он не там сейчас.
Немного поворочавшись, он перевернулся на спину, и, пролежав так еще минут с пятнадцать, приоткрыл левый глаз.
-Я смеюсь над собой, я рисую усы... Вспомнилась вдруг песня, вернее, отрывок. Свежий воздух. Форточка открыта. Она здесь.
-Мисти.. здесь...

Заслышав тихий шорох сзади, Мисти повернула голову назад, оставаясь при этом неподвижной. Сигарета дрогнула в замёрзших пальцах.
Снова эти глаза... твою мать... я уже теряю себя в них... во всём нём... во всей этой ситуации... спокойно, спокойно...
Пальцы стряхнули пепел и решительно заломились. По утреннему голубо-серые глаза прикрыли веки.
Доброе утро, Гамель...
Голос дрожит.
Пусть... пусть он подумает, что это от холода... пожалуйста!.. Я - просто девчонка... глупая... зачем я ему?.. Он увидел рисунки... он всё понял... он будет смеяться... он... он... он...

Она обернулась, безмолвно и медленно, словно это ее движение, такое характерное, как мистерия, составляло некую незыблемую часть от вечности. Сигарета меж пальцев, кажется, дрогнула. Видимо, она не ожидала быть встреченной взглядом. Да, она определенно дрогнула.
-Здравствуй, чертов Новый год! А ведь он через два дня и правда... Лихорадочно промелькнувшая невнятного происхождения мысль.
Чуть сонные, как обычно по утрам, но уже более-менее ясные глаза полуприкрыты. Пепел стряхнут, изящные инструментарии искусства - пальцы - чуть по-болезненному заломлены.
-Доброе утро, Мисти... При произнесении ее имени на тонких устах сложилась ненавязчивая теплая улыбка. Ее голос дрогнул. Это не обман слуха. Может, от холодного воздуха из форточки, может, от неожиданности, а может...
Основательно закутавшись в одеяло, он рывком сел, посидел немного, словно о чем-то раздумывая и решительно встал. Нетвердой походкой, чуть пошатываясь, он направился к ней, замерев за ее спиной буквально в пере сантиметров. Наверняка она сейчас чувствовала его дыхание.
-Прохладный воздух... Не находишь? Спросил он ее чуть охрипшим, по обыкновению с утра голосом, повинуясь сиюминутному порыву и обнимая ее, накрывая сверху еще своим одеялом. Его губы сейчас были очень близко к ее ушку и иногда задевали его при шепоте.
-Так... лучше? Еще тише поинтересовался он, прикрыв рукой форточку, а затем вновь обняв девушку.

Шаг сзади. Ещё один. Ещё. Сердце уходит куда-то вниз, сердце гулко стучит в ушах.
Прохладный воздух... Не находишь?
Хриплая, завораживающая интонация... Шёпот... Близко... Ну очень... Тепло сонного тела сзади... И оно прижимается к ней, медленно, осторожно, и чувствуется его странное желание не сдержать порыва...
Руки оплетают талию, делят ещё одно одеяло... И это прекрасное, порывистое дыхание щекочет ухо, принося с собой ещё более частый сердечный стук.
Так... лучше?
Стук форточки как пробуждение ото сна. И Мисти снова услышала свой голос, будто со стороны...
Что... что ты делаешь?..
Что... что... что он делает?.. он... он что... совсем... или... наоборот... что... я не понимаю... не... я... приятно... всё... он... я... пожалуйста... сделай хоть что-нибудь...
Мысли метались, как ошпаренные.
Страшно. И влечёт.